Хотите семейную историю, подходящую к чудесному воскресенью?

5 ноября 1920 молодая девушка Года Камбер собралась замуж, ей было 24. Это была пятница, рабинеру хотелось побыстрее разделаться с делами. Жених - еврей, политик, которого избрали в литовский парламент, и которому светил пост финансового министра. На свадьбу пришли подруга невесты с мужем, и двое свидетелей - молодой и постарше, друзья семьи.Однако жених не пришел, он застрял на каком-то совещании, с которого, как выяснилось позже, смог выбраться только среди ночи. Когда рабинер наконец крикнул: "Ahin oder aher?" (Туда или обратно?), Года вдруг пошепталась с одним из друзей. Он немного засмущался, потом улыбнулся, и взял ее под ручку. И Года сказала: "Идем!"

Остальные свидетели очень удивились, но не решились прямо на месте выяснять, что же случилось.Таким образом Давид Герштайн совершенно неожиданно для всех и для себя, вернулся домой женатым человеком. Ему было 38. Рочно через год, 5 ноября 1921 года, у них родилась моя бабушка Лия. Давид, кстати, по рассказам многих родственников, был очень классным человеком: веселым, добрым, умным, душой компании. Его обожали ученики и родители. Десятилетями вспоминали, как он хорошо учил: что он один раз объяснил, люди помнили всю жизнь. (В частности правила русской грамматики. Лучше не объяснял никто!)

После такой спонтанной свадьбы они прожили вместе два десятка лет. Жили (до войны) богато (Года была из семьи богатого фабриканта). И большей частью тихо. Давид рассказывал всякие истории из гимназии, Года велоколепно подражала головам и интонациям всех знакомых, ехидничая над тем, кто где что смешного сказал.

Но иногда на нее накатывали необъяснимые приступы ревности, ярости. Она выходила из себя, рвала и метала, рыдала, кричала. Маленькая бабушка плакала и хваталась за нее, но она отталкивала от себя дочь и мужа. давид был беспомощен и не знал, что с этим делать.

Она бесчисленное количество раз пыталась покончить с собой. (Всегда неудачно, но с тяжелыми последствиями.) Травилась, уходила замерзать в лес, пыталась пить уксус, повеситься, топиться. После смерти Давида прожила еще два года, полностью погрузившись в тяжелую паранойю. Бабушка говорила, что она последние годы жила в некоем своем выдуманном мире, в который она, однако, охотно впускала своих внуков: моего отца и дядю.