Ребенок испугался покалеченного отца

Много лет назад везде нашумела история Алекса Люиса, который заболел страшной болезнью, и потерял обе руки, обе ноги и часть лица. Среди прочих пострадали его губы. Когда смогли остановить болезнь, ему сразу пересадили на лицо большую временную заплатку из кожи. Это выглядело очень некрасиво, и было неудобно. Он не мог нормально есть, глотать, говорить и.т.д. Но потом последовали другие операции и со временем лицо стало почти нормальным. Кожу нарастили и приладили, сделали татуировку, так что появились снова губы. И он очень хорошо разговаривает, у него чистая и понятная речь, и он нормально ест.

С конечностями тоже работали. Он большую часть времени в инвалидном кресле, но местами передвигается сам, на костылях и с протезами. К рукам тоже прилаживают разные новомодные протезы. И со всем этим он даже смог подняться на высокую гору, т.е. сходит в серьезную экспедицию.

Он очень жизнерадостный человек, из тех, кто не собирался сдаваться. Он очень быстро и мотивированно реабилитировался, пытался как-то вернуть себе побольше качества жизни. Я знаю очень многих, кто проходил через такие тяжелые периоды жизни, и теперь знаю, что именно такие люди умудряются остаться женатыми и замужними, несмотря на все ужасы. Потому что родственникам тоже очень трудно. Но если человек старается бороться и вести себя адекватно ситуации, борется, то получается вырулить, и сохранить и нормальные отношения с окружающими.

Однако там случилась необычная история. Ребенок очень испугался того, что случилось с папой. (И с его лицом.) Я забыла, сколько ребенку было лет, когда это все началось - года три, судя по фотографиям. И он якобы настолько отдалился от отца, потому что начал его бояться, что почти не подходит к нему и почти не шел на контакт целых пять лет! Только после такого долгого срока у них получилось снова наладить близкие отношения. Это - очень необычно.

Я видела очень много покалеченных мам и пап в центрах реабилитации. Были и пострадавшие от ожогов - это, как мне кажется, самые страшные травмы. Потому что они ужасающе выглядят, и пострадавшим долго очень больно. Их нельзя просто так потрогать, обнять. И даже там первыми всегда оттаивают дети. Они сначала с недоверием смотрят на все это, им страшно. Но, если родитель начинает говорить, зовет к себе, берет за руку, они довольно быстро оттаивают. Я заметила, что, когда у человека тяжелые травмы, большие рубцы, раны, отняли конечность или что-то такое, привозящие их вначале на реабилитацию взрослые родственники часто отводят глаза. Стараются не смотреть на самое страшное. Им от этого плохо. Дети всегда прямо смотрят в лица, на раны. По некоторым видно, что они не трогают, но протягивают руку - им интересно потрогать. Они спрашивают: "Это больно? Это жесткое? Это холодное? Оно не отвалится, это крепко приклеено? А это уже приросло?" И если им спокойно отвечают, они. насмотревшись и привыкнув, прикладываются к родителю и успокаиваются. Мне всегда казалось, что таким способом их психика пытается адаптироваться к новой ситуации. Насмотреться этого нового состояния родителя, привыкнуть, и больше не испытывать от этого такой сильный стресс.

Но тут вышло иначе. Отец рассказывает, что с самого начала изо всех сил старался не пугать ребенка. Звал общаться, протягивал руки, приглашал его обниматься. Готов был все объяснить, пытался как-то ему сообщить, что все это страшно - но не коне света. Бывает, он болел и выжил, теперь все будет становиться лучше. Вроде все правильно делал. А ребенок так надолго отдалился. Там уже практически потеряли надежду, что между ними еще восстановится контакт, т.к. это -очень долгий срок для такого раннего возраста.

Кстати, когда с самими детьми случается страшное, они тоже довольно быстро привыкают. Мне реабилитолог рассказывал, что чем меньше ребенок, тем все психологически легче. Лет до 11-12 все неплохо. Потом наступает возраст, в котором реабилитируются очень плохо. Особенно группа 16-30 - это прямо очень тяжело. У них часто конец света, "не хочу больше жить", все потеряло смысл, счастья больше никогда не будет. Хотя есть все шансы вернуться к почти нормальной жизни. А потом дальше опять - чем старше - тем лучше. Чем более зрелые и взрослые пациенты, тем с ними проще. Тем меньше процент тех, кто совсем не справляется, и совсем бороться и поправляться не хочет.

А совсем маленькие дети очень сложные, пока у них болит. Как только проходит фаза, когда им именно больно, и остается "неудобно", они начинают со скоростью света приспосабливаться к новым условиям. И как угодно "через голову" отвоевывать себе все потерянные функции. Проявляя большую изобретательность. Вот оно - жаление жить и учиться, и развиваться. Которое сильнее всего.

Смотрела я этот фильм про Люиса, вспоминала всех, кого видела после таких вот трагедий. И думала о том, что надо взрослым иногда как-то "вспоминать детство", что ли? Пытаться вспомнить вот это состояние. В котором было так мало мыслей"вокруг да около", только сплошная быстрая адаптация, чтобы как-то скорее двигаться дальше. В любых наступивших новых условиях.
Только это из тех вещей, которые легко подумать, а потом - трудно сделать.